Хочу прежде всего выразить свою поддержку Павлу Лобкову. Так случилось странным образом, что мы очень мало знакомы: буквально набегу где-то как-то. Поэтому тут нет никакой дружеской солидарности, и - более того - я могу чего-то не знать важного. Но из всего, что я видел и знаю, Павел представлялся мне (сквозь экран его профессиональной мощи) скорее уязвимым человеком, чем насильником, унижающим, принуждающим и третирующим кого-то. И его пост по поводу выдвинутых обвинений вполне соответствует этим впечатлениям. Это позволяет сформулировать некий более общий вопрос, имеющий отношение ко всем нам.
Модное слово харрасмент на русский язык переводится как домогательство. И тут я хочу сказать, что мы все силой, вложенной в нас природой или богом (как кому нравится), постоянно домогаемся кого-либо и чего-либо. И более всего, конечно, - домогаемся любви. И более всего - любви не- или мало доступной. Это домогательство происходит по тем правилам, которые нам кажутся социально допустимыми, а когда сила чувства велика, то почти всегда превосходят эти правила. Потому что любовь - это и есть главная уязвимость человека, его слабость и подверженность.
Домогательство - не преступление, а следствие и проявление влечения или любви. (Вообще, любящих людей, особенно безответно и безнадежно любящих, надо объявить инвалидами и строить для них пандусы.) Такое домогательство может быть и очень часто бывает неприятно, навязчиво, кажется дурновкусьем. Но это все не преступление, хотя и приносит неудобство (вне зависимости от гендера). Преступление - это насилие: принуждение и унижение другого человека. Это то, что приносит человеческим созданьям реальную боль, и то, что недопустимо. И очень важно, на мой взгляд, не смешивать одно и другое: дискомфорт и насилие. Потому что, как говорил Мираб Мамардашвили, "дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно". Потому что, как говорил Мервб Мамардашвили, "дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно".
Чтобы не превратиться в героев нового оруэлловского сексуального 1984, нам надо очень четко разделять эти три вещи: любовь (влечение), слабость и насилие. Или мы сами себя лишим одних из главных свобод, которую принес нам конец 20 века, - свободы проявления любви (влечения) и уважения к человеку во всем разнообразии проявлений и слабостей его человеческой природы.
! Орфография и стилистика автора сохранены
