Так уж сложилось, что месяц август даёт нам массу поводов вспомнить о делах не очень давно минувших дней. Если в прошлый раз я позволил себе обратиться к событиям 1991 года, то теперь предлагаю уважаемому читателю окунуться в август 1998 года, дабы потом, вернувшись обратно в день сегодняшний, по-новому взглянуть на деятельность одного нашего современника.
Как известно, 17 августа 1998 года возглавляемое Сергеем Кириенко правительство объявило дефолт. Спустя несколько дней само это правительство было отправлено в отставку. Временно исполняющим обязанности премьер-министра был назначен Виктор Степанович Черномырдин. Тот самый Черномырдин, которого всего лишь пятью месяцами ранее президент Ельцин отправил в отставку, поставив на его место "молодого реформатора" Кириенко. Теперь же президент решил провести "обратную рокировку".
Однако для того, чтобы Виктор Степанович смог избавиться от приставки "и.о.", его назначение на пост премьера должно было быть утверждено Государственной Думой. Между тем Дума явно не горела желанием давать такое согласие и два раза подряд отказала президенту в утверждении предложенной им кандидатуры. В случае третьего отказа, в соответствии с Конституцией, должен был последовать роспуск Думы и назначение внеочередных парламентских выборов. Именно угрожая парламентариям роспуском, Ельцин "продавил" в своё время назначение Кириенко, которого депутаты утвердили в должности лишь с третьей попытки. Тем не менее использовать подобную тактику для того, чтобы принудить депутатов утвердить Черномырдина, было крайне рискованно. Слишком многое изменилось за пять месяцев. На этот раз левая оппозиция, доминировавшая в Думе, вполне могла пойти до конца и трижды отказать президенту, понимая, что на фоне масштабного экономического кризиса, охватившего страну, у левых будут очень высокие шансы существенно укрепить свои позиции в нижней палате парламента в результате досрочных выборов. Осознавая это, Ельцин до внеочередных выборов доводить дело не хотел.
В этот момент в игру вступил ветеран российского демократического движения, лидер партии "Яблоко" и одноимённой фракции в Госдуме Григорий Явлинский, который обратился к президенту с предложением внести в Госдуму компромиссную кандидатуру, которая устроит всех. Таким кандидатом, в соответствии с предложением Явлинского, должен был стать Евгений Максимович Примаков. То обстоятельство, что кандидатуру Примакова озвучил именно Явлинский, позиционировавший свою партию как "третью силу", в равной степени обособленную как от власти, так и от коммунистической оппозиции, делало предложенный компромисс более приемлемым для Ельцина, чем если бы его предложил, скажем, кто-то из коммунистов. В последнем случае назначение Примакова выглядело бы уже не компромиссом, а капитуляцией президента. Понимая всю слабость своей позиции, Ельцин согласился на предложение Явлинского и внёс кандидатуру Примакова в Госдуму, которая подавляющим большинством голосов утвердила последнего в должности премьера.
Назначение Примакова — ветерана советской госбезопасности — председателем правительства стало поворотной точкой в истории постсоветской России. В ситуации, когда больной и непопулярный президент Ельцин утратил политическую инициативу, Примаков, опираясь на левые фракции в Госдуме, напротив, усиливал своё влияние, постепенно отодвигая президента на второй план. Под политическим прикрытием Примакова генеральный прокурор (и по совместительству "порноактёр-любитель") Юрий Скуратов инициировал расследование ряда уголовных дел в отношении ближайшего окружения президента. Становилось очевидно, что главной целью расследования была дочь Ельцина — Татьяна Дьяченко.
Не берусь утверждать, что Татьяна Борисовна была невинна, аки агнец, но и в то, что тандем Примакова и Скуратова руководствовался исключительно благородными целями борьбы с коррупцией, не поверю ни на миг. Расследование против Дьяченко давало им мощнейший рычаг давления на самого Ельцина, вот где стоит искать истинный мотив прокурорских действий.
Подобное развитие событий привело Ельцина к выводу, что единственным способом защитить свою семью от атаки спецслужб является передача власти выходцу из этих же самых спецслужб, но только лояльному, такому, который сможет обеспечить семье Ельцина безопасность после его ухода от власти. Поначалу Ельцин рассматривал в качестве возможного преемника бывшего руководителя ФСБ Сергея Степашина и даже назначил его на должность председателя правительства после отставки Примакова, но впоследствии остановился на кандидатуре Путина.
Владимир Прибыловский и Юрий Фельштинский в своей книге "Корпорация. Россия и КГБ во времена президента Путина" излагают версию, в соответствии с которой российские (а вернее — советские) спецслужбы на протяжении девяностых годов целенаправленно осуществляли многоходовую спецоперацию, результатом которой должно было стать получение ими (спецслужбами) всей полноты политической власти в стране. Я не берусь судить о том, верна ли версия Прибыловского и Фельштинского, либо же происшедшее стало результатом естественного развития исторического процесса и (или) случайного стечения обстоятельств, ограничусь лишь констатацией фактов. Факты же эти состоят в том, что ко второй половине 1999 года в России осталось лишь два реальных претендента на власть: Путин и Примаков.
Де-факто "нулевым туром" президентских выборов стали парламентские выборы декабря 1999 года, в ходе которых возглавляемому Примаковым блоку "Отечество — Вся Россия" противостоял наскоро слепленный кремлёвскими политтехнологами блок "МЕДВЕДЬ" ("Межрегиональное движение единство" — предтеча "Единой России"), сыгравший роль "партии Путина". Организаторские таланты покойного Бориса Абрамовича Березовского, тяжёлая пропагандистская артиллерия в лице непревзойдённого телекиллера Сергея Доренко, а также полномасштабное использование административного ресурса решили исход этого противостояния в пользу "медведей". Справедливости ради, замечу, что многие региональные руководители, сделавшие ставку на Примакова, включая таких "тяжеловесов", как мэр Москвы Юрий Лужков, президент Татарстана Минтимер Шаймиев и президент Башкирии Муртаза Рахимов, также использовали административный ресурс без всякого стеснения.
Разгром был столь оглушительным, что Примаков отказался от выдвижения своей кандидатуры на пост президента, после чего президентские выборы превратились, по сути, в пустую формальность. Важно, однако, отметить, что сам по себе результат борьбы за власть между Путиным и Примаковым сущностно ничего не менял. Примаков, как и Путин, был выходцем из КГБ СССР, он точно так же, до мозга костей был советским человеком, привыкшим воспринимать Запад как естественного противника (достаточно вспомнить его знаменитый разворот над Атлантикой). Режим Примакова, стань он реальностью, отличался бы от режима Путина лишь второстепенными деталями, по существу же, это был бы точно такой же неосоветский режим, как и путинский.
Разумеется, корни гэбэшного неосоветского реванша следует искать не в 1998 году, а гораздо раньше, как минимум в 1991-м, когда новая российская власть в силу целого комплекса причин не смогла или не захотела провести полноценную люстрацию и десоветизацию. Однако именно назначение Примакова в 1998 году, скорее всего, стало той точкой невозврата, после которой подобный реванш стал уже не просто возможен, а практически неизбежен, и ключевую роль в этом назначении сыграл Григорий Алексеевич Явлинский, в нужный момент озвучивший нужную фамилию, прекрасно при этом понимая, кого именно он предлагает на пост главы правительства. Делал ли он это по собственной инициативе? Сомневаюсь.
До сих пор приходится иногда слышать от вполне достойных людей, искренних противников путинского режима, что Явлинский — "настоящий демократ", поскольку в 2000 году он — один из немногих из числа российских политиков — открыто выступил против Путина. Не нужно иллюзий. Явлинский просто играл тогда за другой номенклатурно-гэбэшный клан, за клан Примакова и Лужкова (кстати, как и культовый на тот момент канал российских либералов — НТВ, никогда не скрывавший своих симпатий к московскому мэру). Точно так же сегодня он подыгрывает Путину, изображая оппозицию в балагане под названием "выборы", прекрасно отдавая себе отчёт, что никаких шансов на этих выборах у его "Яблока" (равно как и у любой другой партии, чьё представительство в Думе не утверждено Кремлём) нет.
Явлинский — вовсе не рыцарь демократии в белых одеждах, каковым его всё ещё считают ныне совсем уже немногочисленные сторонники, и никогда таким рыцарем не был.
